Что же представляет собой такая любовь, которая совершает чудо исцеления и внутреннего освобождения человека? Я думаю, все мы инстинктивно знаем, что означает любовь, как в том случае, когда любят нас, так и в том случае, когда любим мы сами. Тем не менее, я считаю небесполезным поговорить более подробно о самом существе любви. В качестве рабочего определения я хотел бы воспользоваться описанием любви, данным доктором Гарри Салливэном в его книге «Основы современной психиатрии»:

"Когда удовлетворение, безопасность и развитие другого человека становятся для вас такими же важными, как ваши собственные удовлетворение, безопасность и развитие, то можно сказать, что это любовь".

Итак, в теории любовь предполагает, что в основе отношения к любимому человеку лежит забота о его удовлетворении, безопасности и развитии. На практике любовь предполагает, что я готов и хочу поступиться своими собственными удобствами, пожертвовать своим временем и даже рисковать собственной безопасностью, чтобы обеспечить ваше удовлетворение, безопасность и развитие. Если такое отношение с моей стороны имеет место, и я могу претворять его в жизнь, это предполагает, что я вас люблю. В сложной анатомии любви имеется множество других тезисов, которые следует рассмотреть.

Тезис первый:

Любовь – это не только чувство

Я почти уверен, что большинство людей, которых я знаю, отождествляет любовь с чувством или эмоцией. Они то влюбляются, то разлюбливают. Пламя любви в их сердце быстро угасает, и нужна новая спичка, чтобы оно снова загорелось. Я помню, одна молодая женщина рассказывала мне, как ее муж в конце медового месяца объявил ей, что он ее больше не любит. Это произошло спустя всего лишь две недели, как я сам был свидетелем их супружеских обетов. Так что я могу констатировать, что в его представлении о любви было что-то не так либо в тот момент, когда он давал свои супружеские обещания, либо тогда, когда он заявил своей жене, что больше не любит ее.

Сейчас каждый знает, что наши чувства – вещь весьма непостоянная; они зависят от таких переменчивых факторов, как атмосферное давление, количество ясных дней, состояние нашего пищеварения, времени года и, наконец, от того, с какой ноги мы сегодня встали. Чувства непостоянны, так что люди, отождествляющие любовь с чувством, будут весьма непостоянными влюбленными. Французский писатель Анатоль Франс писал, что «в любви прекрасно только начало, вот почему мы стремимся удержать его, влюбляясь снова и снова». Когда мы отождествляем любовь с чувствами, то идем по жизни в постоянном поиске «прежнего чувства», воспетого столькими поэтами.

Несомненно, однако, что между чувствами и любовью существует связь. Первое влечение, с которого начинается любовь, обычно переживается именно как сильное чувство. И я не могу, если только я не мазохист, решить заботиться о вашем удовлетворении, безопасности и развитии так же, как о своих собственных, если я не имею поддержки в виде чувства влюбленности в вас. Однако в ходе основанных на любви отношений вам неизбежно приходится пройти через случайную зиму, досаду, неудовольствия от чего-либо, чтобы пережить весну возвращения нашей любви. Мишура юношеской любви поблекнет, уступив место золотому периоду зрелой любви. Неизбежно будут моменты, когда эмоциональное удовлетворение будет отсутствовать, когда негативные эмоции, подобно облакам, заволокут ясное небо наших отношений; и все же определенное возрастание в любви предполагает и нуждается, в основном, в хорошей эмоциональной погоде.

Целиком отождествлять любовь с чувствами было бы гибельным для самой любви, так как чувства слишком непостоянны. Но отсутствие теплых и радостных чувств, поддерживающих ее огонь, будет для любви столь же гибельным.

Тезис второй:

Любовь – это решение посвятить себя

В этой главе мы рассматриваем отношения любви между людьми. Такие отношения могут протекать на самых разных уровнях. Человек может любить и быть любимым, как отец или мать, брат или сестра, друг, очень близкий друг, муж или жена. Отношения любви будут разными в каждом из этих случаев. Очевидно, я не могу иметь по-настоящему глубокие отношения со многими людьми. У меня нет ни времени, ни необходимых эмоциональных качеств, чтобы вступать в серьезные, глубокие отношения с большим числом людей. Эрих Фромм пишет:

«Любовь представляет собой активное действие, а не пассивное принятие. Это «стояние в...», а не «падение куда-то». В самом общем виде активный характер любви можно описать утверждением, что любовь – означает прежде всего давать, а не принимать».

Я не могу входить в отношения любви с множеством людей; это истощило бы мои силы. Так что я должен кого-то выбирать. Конечно, существуют определенные взаимные обязательства и ответственность между мною и тем, с кем я связан узами родства, но даже здесь остается место для выбора. Я имею, например, право выбрать в качестве конфидента либо отца, либо мать, или быть в особой дружбе с одной из моих сестер, или с одним из моих братьев. Величайший дар, какой я только могу предложить другому – это моя любовь, и я должен быть осторожен в выборе того, кому я отдам эту священную возможность.

Каким же образом мне придти к правильному решению? Ведь решение такого рода будет вытекать из рассмотрения того, насколько много общего имеется у меня с другим человеком, насколько мы способны идти навстречу нуждам друг друга в отношении таких вещей, как темперамент, интересы, умственное развитие, эстетическое и физическое развитие, внешний вид и т.п. и т.д. Таким образом, я оглядываюсь вокруг и делаю свой выбор, соответственно предлагая мою собственную любовь. Где-то, быть может, есть такой человек, который подходил бы мне по всем пунктам, но этот человек, возможно, находится вне моего непосредственного окружения, из которого я должен выбрать того, кого я буду любить.

Так как любовь может существовать на многих уровнях, очень важно не давать таких обязательств любви, которые не сможешь выполнить с честью. Неискушенные и незрелые люди весьма склонны к этому. Они говорят те или иные значительные слова под влиянием сильных эмоций или физических реакций (в тени дерева в прекрасную лунную ночь), однако на следующее утро, во время утреннего кофе, эти слова звучат для них пустым звуком.

Опасность таких преждевременных, необдуманных решений очевидна. Большинство людей прячутся за стенами, прибегая к тому, что Гарри Салливэн назвал «мерами предосторожности», имея в виду стремление защитить уже израненное «я» от новых опасностей. Откликаясь на зов любви, такие люди выходят из-за своих укреплений, поначалу возможно с большой осторожностью, но, тем не менее, все же выходят, подбадриваемые уверениями в любви. Если я дам такому человеку незрелые или слишком грандиозные обязательства, то впоследствии буду вынужден взять назад свои обещания. Мне придется объяснять, что на самом деле я имел в виду совсем не то, что я говорил, или сказать, что теперь я думаю иначе. Я оставлю этого человека в его болезненно обнаженном, беззащитном состоянии. Ему ничего не останется делать, как снова бежать в чащи, насаждаемые «в мерах предосторожности», снова строить еще более высокие и непроницаемые стены. Однажды обжегшись, человек удвоит осторожность, и быть может, пройдет немало времени, прежде чем кому-нибудь другому удастся снова выманить его из этой крепости, если только это вообще будет возможно. Человек, которому довелось испытать лишь такую ненадежную, обусловленную и кратковременную любовь, несомненно, будет считать, что жизнь вообще вещь весьма тяжелая и печальная.

Такого рода осторожность и рассудительность в предложении другому человеку своих «любовных обязательств», разумеется, не исключает того, что молодому человеку или девушке в поисках возможного партнера для будущей семьи можно иметь много знакомств, прежде чем найдется тот единственный человек, в отношении которого можно «сделать ставку» на всю жизнь. Иметь много знакомых, чтобы просто «встречаться», прежде чем сделать окончательный выбор, – вещь, конечно, требующая немало мудрости. В этот период особенно необходима известная осторожность для правильной оценки намерений и распознавания преждевременных, незрелых решений и обязательств. Старая баллада «Грех говорить неправду» напоминает нам о том, как много остается разбитых сердец и поломанных жизней

...лишь потому, что были сказаны
Три слова: «Я тебя люблю».

Тезис третий:

Действенная любовь ничем не обусловлена

Любовь может быть предложена как нечто обусловленное, либо как нечто, ничем не обусловленное. Третьего не дано. Я либо выдвигаю условия, на которых я готов любить, либо я люблю без всяких условий. Мне хотелось бы особо подчеркнуть, что лишь ничем не обусловленная любовь может вызывать действительные изменения в жизни того человека, на которого она направлена.

В своей книге «Современная психиатрия», из которой мы брали наше рабочее определение любви, д-р Салливэн говорит о «незаметном чуде развития способности любить». То обстоятельство, что нас любит другой человек, становится источником такого чуда. Никогда стремление измениться, – говорит он, – возникающее в результате выдвигаемых в наш адрес обвинений, не будет столь сильным, как то, которое возникает в нас под влиянием предложенной нам любви. Когда нас любят, мы стремимся стать другими в гораздо большей степени, чем тогда, когда нас в чем-то обвиняют и обличают. Только в атмосфере предлагаемой нам ничем не обусловленной любви мы в состоянии преодолеть барьеры, препятствующие подлинному общению людей друг с другом.

Я вспоминаю рассказ об одной женщине, рассказывавшей о том, что любовь ее мужа к ней была, как казалось, строго обусловлена тем, чтобы она все свое время уделяла дому и хозяйству. Она настаивала на том, что ей необходимо знать, что муж любит ее независимо от того, насколько чисто убрано в доме, и что это даст ей силу для поддержания в доме порядка. Если вы понимаете, о чем она говорит, и согласны с этим, то значит вы понимаете и излагаемую здесь точку зрения. Только ничем не обусловленная любовь является той любовью, которая помогает человеку изменяться и расти.

Обусловленная любовь всегда вырождается в любовь расчетливую, в любовь «ты – мне, я – тебе», когда все меряется мерками и за все «ставятся отметки». Обе стороны в такой любви стремятся к точной дозировке всех дел и поступков, чтобы достичь желаемого равновесия. Однако рано или поздно, напряжение, трудности или какие-то другие обстоятельства могут не дать возможности одному из партнеров вовремя внести свой пай. В этом случае второй партнер, решив, что его хотят надуть, также уменьшает свою долю, чтобы быть уверенным, что он вложил не больше, чем получил, и так далее, до тех пор, пока вообще ничего не остается, кроме эмоционального или юридического развода.

Конечно, возникает непростой вопрос. Вправе ли мы ожидать того, чтобы одна сторона продолжала постоянно вносить свой ничем не обусловленный вклад и следовать своим обязательствам любви без всякого поддерживающего ответа другой стороны? Теоретически я уверен в том, что если одна сторона смогла бы все время продолжать предлагать свою ничем не обусловленную любовь, то другая сторона рано или поздно ответила бы на нее. Но возможно, что такой ответ может быть дан слишком поздно. Если сторона, постоянно предлагающая свою необусловленную любовь, не получает никакого ответа, необходимого ей для того, чтобы питать свои источники любви и обновлять силу своей любви, такие взаимоотношения могут привести к неизбежному разрыву.

Что же касается реальной жизни, то я думаю, что подобные ситуации гораздо чаще декларируются, чем имеют место в действительности. Люди отказываются от своих обязательств любви, подают на развод и влюбляются в кого-нибудь другого, не проверив всех своих личных ресурсов, не раскрыв себя до конца как личность, не испробовав всех своих возможностей к сотрудничеству. Кто-то утверждал, что любовь будет работать на нас, если мы будем работать на нее. Я думаю, что это так, что верность всегда будет мерой и проверкой человеческой любви.

Примечание. Конечно, «ничем не обусловленную любовь» следует понимать как некий идеал, как цель, которая должна вдохновлять любящих, но которая находится на самом деле за пределами человеческих возможностей. Каждый из нас несет в своем сердце те или иные рубцы, ограничен в своих возможностях из-за собственных нужд и проблем. Только совершенно целостная, ничем не травмированная, внутренне свободная личность способна к постоянной не обусловленной любви. Но такой личности среди людей, конечно, не существует.

Тезис четвертый:

Любовь должна быть навсегда

Этот тезис, в сущности, венчает предыдущий. Ограничение любви каким-то отрезком времени является одним из условий, которое может быть приложено к нашему решению любить. Я буду любить тебя до тех пор, пока... В фильме «Бабочки свободны» поверхностная, взбалмошная девушка бросает своего слепого возлюбленного. Она объясняет свой поступок: «...потому что ты слепой, калека!» В один из наиболее напряженных моментов фильма молодой человек говорит героине: «Нет, я не калека. Я лишен зрения, но я не калека. Это ты – калека, потому что ты не можешь никому посвятить себя. Ты никому не можешь принадлежать».

Посвятить себя любимому человеку, на любом уровне отношений, означает посвятить навсегда, на всю жизнь. Если я говорю тебе, что я твой друг, это означает, что я останусь твоим другом навсегда, а не какой-то отрезок времени. Настоящая любовь – это не стержень шариковой ручки, выдвигаемый нажатием колпачка лишь тогда, когда мы хотим что-либо записать. Если я говорю, что я твой, то я буду всегда твоим. Как поется в одной старой песне: «Когда я полюблю, это будет навсегда».

Тезис пятый:

Любить – означает решимость... решимость... решимость...

Мы уже говорили о том, что любить – это значит делать все для удовлетворения, безопасности и развития любимого человека. Любя вас, я стремлюсь к удовлетворению всех ваших нужд, какими бы они ни были. Но здесь мы сталкиваемся с двойной трудностью (я ведь и не обещал вам сада из сплошных роз): прежде всего – ваши нужды могут все время меняться. Если я вас люблю, то я должен уметь всегда читать в ваших глазах, во всем вашем поведении, я должен все время «любовно следить» за вами. Я должен каждый день безмолвно спрашивать: «Каким я нужен тебе сегодня, в это утро, в этот вечер? Быть может, ты чем-то огорчен и нуждаешься в моей поддержке? Или день прошел успешно, и ты хочешь, чтобы я порадовался вместе с тобой? Или быть может, тебе одиноко и тебе нужно дружеское рукопожатие? Такого рода сочувствие, умение слышать и видеть является самым главным в действенной любви. И это совсем нелегко каждый раз точно распознавать, что происходит с любимым человеком в данный момент, в чем он нуждается более всего.

Вторая трудность состоит в том, что я, а не ты должен решать, каким я нужен тебе в каждый отдельный момент жизни. Я не могу просто спросить об этом у тебя и поверить тому, что ты скажешь. Может случиться так, что, на мой взгляд, самым правильным с моей стороны будет сказать тебе ту или иную правду, которую ты, быть может, не хочешь слышать, или быть рядом даже тогда, когда ты сердито просишь оставить тебя одного, или снова поднять какой-либо нерешенный нами вопрос, которого ты не хотел бы касаться. Принимая на себя ответственность за решения такого рода, я могу поступить правильно, но могу и ошибиться. Однако гораздо важнее не это, а то, что принимая то или иное решение, я действую так потому, что я люблю тебя. Я хочу, чтобы тебе было лучше. Я выбираю то или иное решение потому, что чувствую ответственность за твою жизнь, твой рост, за развитие всех твоих сил и способностей.

Конечно, мое решение никогда не должно нарушать твоей свободы. Предлагая тебе дар своей любви, я остаюсь самим собою, но я должен предоставить такую же возможность и тебе, – быть свободным в принятии или отвержении моего дара. Вероятно, это самый трудный путь, по которому должна идти истинная любовь, – быть самим собой и предлагать свою помощь в соответствии с тем, как я считаю нужным это сделать, никогда не принуждая тебя к принятию ее или желательному для меня ответу.

Тезис шестой:

Существенный дар любви – чувство личной ценности

В первой главе мы уже говорили о том, что способность доброжелательного отношения к самому себе, способность любить и принимать себя, радоваться своим достижениям, является главным показателем душевного здоровья личности и основой человеческого счастья. Таким образом ясно, в чем состоит главная задача любви. Моя любовь должна укрепить твою любовь к самому себе. Мы должны судить об успешности нашей любви не по числу тех, кто вдохновляет нас на выполнение тех или иных дел, а по числу тех, кто говорит, что достиг ощущения полноты и радости жизни, благодаря нашей любви к ним, по числу тех, кто смог увидеть свою красоту в наших глазах, услышать благожелательное признание их как личностей в теплоте нашего голоса. Ведь мы подобны зеркалам для других. Ни один из нас не может узнать, каков он, пока не увидит свое отражение в таком зеркале. Это всеобщее неотъемлемое свойство всех людей – что никто из нас не может узнать о себе ничего хорошего или ощутить свою ценность, пока не увидит всего этого в зеркале любви к нему со стороны другого человека.

Тезис седьмой:

Любовь означает поддержку, но не власть над любимым

Когда мы оказываемся в состоянии помочь кому-либо обрести чувство собственной ценности, то это, вне всякого сомнения, величайший дар, который мы можем ему преподнести. Но передать этот дар мы можем только при посредстве нашей любви. Существенно, что наша любовь должна быть при этом освобождающей, а не обладающей. Мы постоянно должны давать тем, кого любим, свободу быть самим собой. Любовь утверждает другого именно как другого. Она не должна обладать или манипулировать другим человеком как чем-то моим. Уместно здесь процитировать Фредерика Перлза: «Вы пришли в этот мир не для того, чтобы жить в соответствии с моими ожиданиями. Так же, как и я пришел сюда не для того, чтобы оправдать ваши. Если мы встретимся и поладим – это прекрасно. Если же нет, то ничего не поделаешь».

В староанглийском любовь обозначалась словом «фреон», от которого происходит современное английское слово «фрэнд» (друг). Любить – это значит освобождать. В самой структуре языка подразумевается освобождающее действие любви и дружбы («фрии» – свободный, добровольный). Любовь и дружба должны давать силы тому, кого мы любим, для осуществления всего лучшего, что в них есть, в соответствии с их собственным сознанием и видением.

Это означает, что желание для вас самого лучшего и стремление быть таким, в каком вы во мне нуждаетесь, может быть достигнуто только на путях бережного отношения к вашей свободе, т.е. когда вы совершенно свободны в своих чувствах, мыслях и решениях. Если ваша индивидуальность столь же ценная для меня, как и моя собственная, что и предполагается любовью, то я должен относиться к вам с уважением и бережностью. Когда я хочу оказать вам поддержку, то моя поддержка основана на безусловной ценности вас как уникальной личности, неповторимой, таящей в себе священную тайну человеческого существа.

Если я хочу дать оценку моей любви к вам, я должен спросить себя, – действительно ли моя любовь является для вас поддержкой и освобождением, а не обладанием и манипулированием вами. В правильной оценке своей любви могут быть полезны следующие вопросы, которые я должен задать самому себе: Действительно ли ваша удовлетворенность собой для меня важнее, чем моя удовлетворенность вами? Что для меня важнее, чтобы вы достигли тех целей, которые вы сами ставите перед собой, или тех целей, которые вам ставлю я?

Вот другой тест: В соответствии с тем, насколько я по-настоящему люблю вас и хочу быть для вас поддержкой, вы будете в состоянии более успешно контактировать с другими людьми, и я не буду радоваться этому. Я буду хотеть, чтобы вы любили других, и другие любили вас. Я не буду хотеть стать для вас «всей вашей жизнью». Человек, живущий «полной жизнью», находится в хороших отношениях со многими людьми и радуется разнообразию окружающего мира. Моя любовь должна поддерживать вас и освобождать для более полной жизни, чтобы в вас оживали все ваши силы и способности, чтобы вы переживали всю полноту небесной славы, наполняющей мир.

Что может быть хуже полного одиночества? Душа начинает тосковать, если рядом нет того, с кем можно было бы поделиться. Человеку свойственно не замыкаться на себе, искать, находить что-то живое и общее с другими людьми. И вместе, как трудно найти того, кто понял бы тебя во всем до глубины души, хранил бы все твои тайны и сам ничего от тебя не скрывал.
Поэтому каждый ищет друга. И не просто друга.
Кто скажет, откуда берется это удивительное чувство, вдруг охватывающее душу, поражающее сердце, заставляющее совсем по-особому не как обычно, смотреть на человека противоположного пола?

Случалось ли это с вами? Конечно, случалось.
В наше естество Господь вложил удивительную силу — любовь. Она, подобно магниту, заставляет стремиться друг к другу в поиске единения как душой, так и телом. Любовь соединяет двоих в одну душу и одну плоть, делает их самыми родными и близкими друг другу.

Любовь — дар Божий. Но можете ли вы сказать, как этот дар отли¬чить от влюбленности и от увлечения внешней красотой? Да и есть ли такое различие?

Помните, из «Ромео и Джульетты»: герой тосковал по Розалине, но, едва увидел Джульетту — и уже охвачен чувством к ней, а через сутки добивается венчания. Не случайно брат Лоренцо заметил:

Так и в реальной жизни: едва увидев хорошенькую девушку, парень уже обольщен ею. Образ ярко запечатлевается в сознании, воображе¬ние влечет к мечтам. Сердце предается горячему, пылкому чувству.

Однако есть вопрос для размышления: почему бывает, что чело¬век, показавшийся сначала самым прекрасным в мире, при личном, более близком общении вдруг теряет свою красоту; напротив, нередко человек с виду невзрачный, по мере общения и познания его души, предстает все более и более красивым?


Зажигали ли вы на Новый год бенгальский огонь?.. Он завораживает взор яркими искрами, но скоро угасает, оставляя затем один дым. Этому огню подобна и пылкая любовь, внезапно возбужденная красотой и внешними манерами. Ромео тягостно воздыхал:


Неслучайно в порыве чувств Ромео и Джульетта заканчивают жизнь самоубийством, по сути, убивают и собственные души. Горе такой любви, при которой хотят насладиться только здесь, на земле, закрывая себе дверь к любви вечной.
А что было бы с чувствами героев, если бы они остались живы? На это отвечает реальная жизнь. Многие, едва загоревшись, остыли: красота ранее любимого лица исчезла, стала привычной, приелась, взамен явилось недопонимание друг друга, раздражение.
Да, со временем телесная красота увянет, плотское влечение остынет. Но если на нем основывалось взаимоотношение, то с прекращением страсти прекратится любовь.


Во время Второй мировой войны в одном госпитале встретились раненый солдат и медсестра. Они искренно полюбили друг друга. Расставаясь, обещали встретиться по окончании войны, и солдат подарил девушке полевой цветок. Минули военные годы. Жизнь разбросала любимых. Он находился возле Москвы, занимал один за другим высокие посты. Женился, но затем развелся и остался один. Наступила старость, и вдруг он почувствовал, словно кто-то кто-то родной и очень близкий приближается, идет к нему. Он получает почту и видит в конверте высохший полевой цветок, который некогда подарил. Она умерла, но перед смертью просила дочь написать ему письмо и положить в конверт этот цветок. Она знала о нем все, собирала вырезки из газет, но не решилась дать о себе знать — он занимал слишком высокое положение. Тогда он понял, что все это время любил только ее.

Любовь — это когда другой для тебя как твое «я», даже возвышеннее, чем «я». Ошибки в жизни совершает каждый. Но истинная любовь стремится быть вечной.

Настоящая любовь обращена к душе как к святыне. Она есть спокойное, ровное, тихое чувство.
Любовь — сокровенный свет, пребывающий в сердцах двух возлюбленных, который видят только они. Она есть вполне объективное ощущение, что все, что есть в этом человеке, — действительно «твое», это что-то родное и самое близкое твоему сердцу. И общение с этим человеком идет просто, естественно, без внутренней скованности, без лишних слов. Потому что есть какое-то родство, близость, сокровенность двух любящих друг друга душ, осененных благословением Божиим. Их близость — не в плотском разгорячении, вовсе нет, но во взаимном сердечном тепле, в постоянном согревании друг друга.

Истинная любовь — вся в глубочайшем внимании друг к другу и, значит, во взаимной верности, в полном принятии скорбей и радостей любимого как своих личных скорбей и радостей. Посредством зрения души другого красивым является и внешний облик его:

Все в ней гармония, все диво, Все выше мира и страстей; Она покоится стыдливо В красе торжественной своей; Она кругом себя взирает: Ей нет соперниц, нет подруг; Красавиц наших бледный круг В ее сиянье исчезает.


Настоящая любовь всегда чужда дерзости и ревнивого эгоизма.

Желание обладать другим человеком, насытить себя его красотой и девственностью показывает не любовь, а тайную гордость. Печорин рассуждал: «Есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!» Себялюбивый ищет удовлетворения лишь себя, своих низких чувств. Он жаждет насытить свою эгоистическую, преступную страсть, но как только насытится, вмиг охладевает и даже отвращается от мнимо любимого.

Любовь — чистое чувство. Кто любит, тот благоговеет перед целомудрием любимого, видит в нем святыню и хранит ее, он не позволит телесной близости до законного супружества.

Блуд несовместим с истинной любовью.
На самом деле, кто действительно любит, тот даже в мысли не допустит плотской страсти в отношении другого.

Так, каждый может проверить самого себя: любовь ли греет сердце его или же страсть возбуждает плоть?

Есть очень назидательная древняя притча. Некто, подойдя к дверям любимого человека, стал стучаться. И послышался голос изнутри: «Кто там?».
— Это я, — отозвался стучавший.
— Нет места двоим в этом доме, — отвечал голос, и дверь не отворилась.
Тогда пошел человек с желанием своим в пустыню, постился и молился в уединении и опять пришел через год к тому дому и постучался.
— Кто там? — послышался голос.
— Ты сам, — отвечал стучавший. И отворилась ему дверь.

Кто-то из древних святых заметил, что хотя небожителей намного больше, чем живущих на земле, однако на Небе — у всех одна воля, а на земле у каждого своя. Лишь любовь творит из двух воль одну, вдохновляя каждого отдавать свое ради другого. При истинной любви жертвовать собой не значит ущемлять себя, потому что у любящих жертвенность добровольная.

В 1888 году императорский поезд, в котором ехали государь Алек¬сандр III с семьей, потерпел крушение. Крыша вагона, в котором во время обеда находилась царская семья, стала проваливаться. Император принял на себя ее тяжесть и держал до тех пор, пока его жена и дети не выбрались живыми и невредимыми из-под обломков. Он по¬ступил так потому, что любил жену и детей больше, чем себя.

Напротив, печально известный Печорин сам указывает причину своих бед: «Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия...»

Близка мать детям, близки друзья друг другу, но близость возлюблен¬ных намного глубже: они — одна душа, их скорби и радости настолько взаимны, что исполняется слово Писания: «Оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей; и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19: 5-6).

Любовь мирна и несет мир. Любящий человек не раздирается помыслами ревности, не сторожит «любимого», всюду видя возможных соперников и заранее обращая на них весь гнев. Истинная любовь верна и верит. Главная ошибка Отелло заключалась в том, что он охотнее и доверчивее слушал постороннего человека, нежели собственную супругу, любящую его.


Любовь не сковывает любимого, не запрещает ему общаться с кем-либо. Потому что истинная любовь свободна, она любит добровольно, жаждет встречной добровольной любви и верит в искренность любимого.


В жизни не все бывает ровно и гладко.На пути двух любящих друг друга возникают определенные ступени взаимного познания.
Если вначале каждый настроен видеть в другом идеал красоты и всех совершенств, то по мере реального общения сталкивается с особенностями характера, с недостатками любимого. Тогда возможны огорчения, когда видишь, что любимый не во всем таков, каким хотелось бы видеть его. Этого не стоит бояться.
Есть смысл задать вопрос себе: насколько я сам соответствую идеалу, своим запросам о другом человеке?
Открой глаза на свое несовершенство, на свою собственную немощность, а отсюда сострадай немощам другого!
На самом деле, когда оба любящих преодолеют в себе надуманные стереотипы образа другого человека, когда все недопонимания разрешатся в духе любви и жертвенности, тогда реальный образ любимого предстанет намного красивее, намного лучше вымышленного.

Не делай из человека кумира!

И когда уйдут превратные представления о другом человеке по прихотям нашей испорченной природы, тогда окажется, что любимый в реальности как раз отражает идеал, соответствует всем сокровенным желаниям. Реальность выше вымысла, чище, лучше мечтаний. Но зрение идеала, а лучше сказать, образа Божия в другом человеке, возможно лишь при чистоте своего собственного сердца. Потому что другой человек бывает настолько красив пред нами, насколько мы сами с любовью относимся к нему.


Если человека любят за что-то, это — несовершенная любовь. Истинная любовь приемлет другого таким, каков он есть в реальности, невзирая на его заслуги и достоинства, невзирая и на его недостатки. Любовь несовместима с гордостью, потому что чистая, искренняя любовь объемлет другого, каким бы он ни был.

А ложная любовь — самолюбие — довольна лишь теми, кто ублажает ее, кто льстит и заискивает перед ее самомнением. Поверьте, что именно такой была холодная душа Снежной Королевы: «Глаза ее сверкали, как звезды, но в них не было ни теплоты, ни кротости». Потому-то и «поцелуй ее был холоднее льда». Думающий о себе как об обладателе великих достоинств никогда не поймет другого, не почувствует его скорби, не порадуется радости, тем более не снизойдет к его недостаткам.

Путь к настоящей, прочной любви пролегает через непрестанный внутренний труд над самим собой, через искоренение страстей, которые все сводятся к самости, угождению своим желаниям. Но надо помнить, что только Бог может подать помощь в преодолении немощей. Один Господь скрепляет союз двух людей бессмертными, вечными узами.

Отчего в мире царит недоверие, неискренность, обособленность всех от всех? Почему мы часто в общении с другими испытываем и сами создаем внутреннюю скованность?

Человек постоянно замыкается на самом себе, не может открыть своего сердца другому. Он замкнут, потому что нет того, кто поймет его душу, и потому что часто в открытую душу плюют, ее попирают, как это случилось с сердцем любвеобильного Данко.

Мы одиноки в мире и часто либо озлоблены, либо находимся на грани какой-то оставленности, не ощущая опоры в жизни. Лишь истинная любовь к другому человеку, которую вложил Господь в естество наше и которая возникает лишь в христианском сердце, может вывести из состояния внутренней скованности. Чьего сердца коснулась любовь, тот не будет замкнут. Сердце любящего болит о другом, и эта боль растапливает холод бесчувствия, подает ощущение чего-то совершенно нового в жизни. Любовь обновляет человека и учит действительно жить, потому что истинная любовь — это жизнь не ради себя, а ради друг друга.
Любовь способна возвести человека от земли к самому Небу.

Источник